ФАНТАЗИИ ОФИСНОЙ МЫШКИ - Страница 39

— Вот и видно сразу, Артемий, что ничего ты не понимаешь! — возмущенно перебил его старший товарищ, оторвавшись от пишущей машинки. — Если бы эти двое были глюки, то разве бы мы с тобой могли видеть их одновременно? Когда это ты слышал, чтобы у двоих людей были одинаковые видения?

— Ну вот же они! — воскликнул Артемий, указывая на нас. — А если ты сомневаешься, что они нам мерещатся, я их сейчас чем-нибудь проткну…

Мне совсем не хотелось, чтобы меня протыкали. Я решила доказать, что не являюсь галлюцинацией, а заодно выяснить, как выбраться из этого мрачного подземелья. Шагнув ближе к истопникам, я вежливо поинтересовалась:

— Мужчины, где у вас выход?

— Ой! Разговаривает! — Артемий испуганно попятился. — Первый раз вижу… то есть слышу, чтобы глюк разговаривал!

— Ты же видишь, с ними не договоришься! — окликнул меня Антон. — Они уже до полного бесчувствия докурились! А выход отсюда я и без них найду! — Он подхватил меня за локоть и потащил мимо топки, мимо ошарашенных истопников, к низкому проему, который вел в соседнее помещение.

Там было прохладнее.

Возле стены стоял узкий девичий диванчик, аккуратно застеленный клетчатым пледом — видимо, на нем по очереди отдыхали истопники. Рядом с диванчиком находилась унылая больничная тумбочка, на которой одиноко красовалась наполовину пустая бутылка водки.

А еще чуть дальше виднелась металлическая лесенка, которая вела к потолку и дальше — в квадратный люк, аккуратно прорезанный в этом потолке.

Антон встал на нижнюю ступеньку лестницы и бодро полез наверх, сделав мне знак следовать за ним.

Я полезла за Антоном, невольно удивляясь, как спускаются и поднимаются по этому трапу истопники, учитывая то, что они явно налегают не только на водку, но и на травку, что вовсе не способствует поддержанию физической формы.

Однако все обошлось, мы вылезли наверх и оказались во в меру грязном и вонючем полуподвале, из которого на вольный воздух вела обычная дверь, закрывавшаяся изнутри на допотопный железный засов. Народу на улицах встречалось порядочно, я поймала на себе несколько недоуменных взглядов: погода отличная, люди гуляют после работы, а тут двое каких-то замурзанных типов идут, и не понять — то ли они в канаве валялись, то ли такси с мусоровозом перепутали. Настроение испортилось, и я обратилась к Карабасу излишне раздраженным тоном:

— Вы хотя бы позвонили этой вашей родственнице… как ее… тете Глаше?

— Во-первых, не тете Глаше, а тете Маше, — поправил меня Мельников, — во-вторых, она мне вовсе не родственница, она — подруга моей покойной тетушки, а в-третьих… — его голос зазвучал несколько смущенно, — я не помню номер ее телефона… да он наверняка поменялся… вот адрес — очень хорошо помню, правда… только зрительно. Во всяком случае, не сомневайся, я ее квартиру запросто найду!

— Вам не кажется, что нагрянуть к пожилому человеку без предупреждения — не очень-то вежливо? Вы уверены, что она откроет вам дверь? В наше время люди стали не очень-то гостеприимны! Тем более что она, по вашим собственным словам, даже не родственница?

— Да что ты! — с неумеренным энтузиазмом воскликнул Антон. — Тетя Маша мне как родная! Больше чем родная! Вот увидишь — она будет мне очень рада!

— Хотелось бы верить… — проговорила я со вздохом и поплелась в сторону Большого проспекта, где в любое время дня и ночи можно без проблем поймать машину.

— Думаешь, я не понимаю, как утомил тебя за эти сутки? — бормотал Карабас, идя рядом со мной. — Но не волнуйся, сейчас мы приедем к тете Маше, она угостит нас чаем со своим знаменитым крыжовенным вареньем — и ты будешь совершенно свободна! Сможешь заниматься своими собственными делами!

Я вспомнила об этих самых «делах» и тяжело вздохнула. Вот выспаться бы — это не мешало!

В дальнем конце улицы появилась милицейская машина. Мельников заметался, как заяц на шоссе.

— Спокойно! — прошипела я, схватив его за локоть. — Вам что, на нары захотелось?

— Нет! — испуганно вскрикнул он. — Только не это! Но ведь я… как это говорят? В розыске… меня узнают… меня поймают…

— Конечно, если вы будете специально привлекать к себе внимание! Если не хотите в тюрьму — ведите себя естественнее! Лучше всего — изобразите пьяного в стельку мужа, которого верная жена тащит на себе домой!

Он взял себя в руки, прекратил суетиться, навалился на меня всем телом и побрел нога за ногу, что-то невразумительно бормоча.

— Отлично! — пропыхтела я, едва справляясь с висящим на плече грузом «семейных обязанностей». — Пожалуй, даже слишком естественно! Сразу чувствуется, что у вас большой опыт. Или вы в самодеятельности играли?

— Нет, — пробормотал он. — Я просто мобилизуюсь в экстремальной ситуации…

Милицейская машина проехала мимо, не снижая скорости. Мы облегченно перевели дух.

— Теперь можете не наваливаться, — прошипела я. — Опасность миновала!

— Кто знает! — отозвался Антон, однако снизил нагрузку на мое плечо. — А из тебя действительно получилась бы хорошая жена! — добавил он, когда мы вышли на Большой проспект.

— На дешевые провокации не поддаюсь! — ответила я, стоя на краю тротуара. — Лучше бы вы встали в сторонке! Мне одной легче будет остановить машину.

Антон послушно отступил в тень.

Я подняла руку, и почти сразу рядом со мной затормозили аккуратные чистенькие «Жигули» очень подходящего к сезону цвета «белая ночь». За рулем сидела крепкая тетка средних лет в синем спортивном костюме и кепке-бейсболке, надетой козырьком назад.