ФАНТАЗИИ ОФИСНОЙ МЫШКИ - Страница 48

По дороге я заскочила в магазин и купила коробку пирожных со странным названием «Муравейник». Не знаю, при чем тут муравьи, но это было что-то очень сладкое с вареной сгущенкой. Сама я сладкое не очень люблю, «муравейники» мне были нужны для Стасика Творогова — нашего местного компьютерного гения. Потому что, едучи в метро, я мысленно набросала краткий план своего собственного расследования убийства Меликханова.

Антон Степанович не снабдил меня полезными сведениями — сказал только, что Меликханов до отъезда в Москву работал в фирме «Посейдон». И все. Прошло два года, и вполне возможно, что фирма еще функционирует. Стало быть, для начала мне нужно выяснить, жива ли фирма и где она находится. А потом ехать туда и определяться на месте, полагаясь на свою интуицию. Рассчитывать я могу только на себя: Карабас выбыл из игры, довериться кому-то на работе я не могу — та же Лидия тут же разнесет по всему банку, да еще и от себя прибавит, чего не было. А уж если Лариса Ивановна пронюхает, что я имею какое-то отношение к исчезновению Антона Степановича, то просто укусит меня, пропитает ядом и оставит умирать мучительной смертью. Казалось бы, чего проще — поглядеть базу данных. Но я не хотела делать это со своего компьютера, потому что Лариса Ивановна очень хитрая, запросто может проверить мой компьютер и выяснить, какими вопросами я интересовалась. А ведь она наверняка в курсе, что раньше Меликханов работал в «Посейдоне», уж она-то подстраховалась и все выяснила про будущего начальника. Да только зря все это оказалось…

Я задумалась и возле самой двери налетела на невысокого молодого человека — румяного и синеглазого. Он не успел вовремя отскочить в сторону, поскольку задумчиво задрал голову и любовался стенкой здания.

— Простите! — одновременно сказали мы, и он просветлел лицом:

— Евгения Николаевна! Что это вы сегодня так поздно? Опаздываете… нехорошо…

— А вам-то какое дело? — нелюбезно буркнула я. — И без вас найдется кому мне на вид поставить!

— Что-то вы сегодня слишком агрессивная, — улыбнулся майор, — не выспались? А я, собственно, хотел у вас спросить… — Он снова задрал голову и приглашающе махнул рукой, — не знаете ли, откуда вон там, на стенке, взялось это светлое пятно?

Действительно, прямо над окнами нашей переговорной каменная стена была гораздо чище, чем вокруг. Я-то сразу поняла почему — ведь именно там висела строительная люлька в тот самый день, когда убили нашего шефа. И человек в люльке старательно мыл стену, вот она и чистая.

— Понятия не имею. — Я пожала плечами и попыталась обойти майора Синицына.

Однако он мне этого не позволил.

— Кое-кто из сотрудников, — вкрадчивым голосом заговорил он, заступив дорогу, — видел на стене дома строительную люльку. И в ней человека.

— Да… — я опустила глаза, — кажется, я припоминаю, я тоже видела, но не связала эти два события…

— Почему же вы мне не сказали? Человек, сидящий в люльке, мог видеть то, что творилось в комнате.

— Я же не знала, что люлька находится перед окном переговорной! — Я сделала жалкую попытку оправдаться. — И вообще, вы же все равно об этом узнали, обошлись без моей помощи! Я ведь не единственный свидетель, у вас есть еще… кое-кто, как вы выразились.

Он поглядел недоверчиво и сказал:

— Напрасно вы не хотите со мной сотрудничать. Вы — умная и наблюдательная, могли бы помочь следствию…

— Вот если бы я была кудрявой блондинкой с голубыми глазами, — в сердцах начала я, — тогда вы бы не сомневались, что я ничего не соображаю, а поскольку внешность у меня не очень, то все почему-то считают меня умной!

— И вовсе нет! То есть я хотел сказать — да! — смешался Синицын. — Вы, конечно, умная и наблюдательная, но внешность ваша мне нравится…

— Да ну? — Я улыбнулась, а майор покраснел. — Так что там с люлькой, вы нашли этого человека?

Спросила я просто так, для разговора, но майор все понял буквально.

— Понимаете… — Он отвел меня в сторонку. — Ваш завхоз клянется, что никого не нанимал. Местная и районная администрация тоже не в курсе, по плану никаких работ по очистке и реставрации фасадов в этом квартале не предусмотрено и денег на это из муниципального бюджета не отпущено. А вы же понимаете — кто будет в наше время работать без денег? Да и в любое другое тоже. Так что все это очень подозрительно…

— То есть вы хотите сказать, — я решила называть вещи своими именами, — что Антон Степанович Мельников не виноват в убийстве Меликханова, что это сделал человек из люльки?

— Вовсе я не это хотел сказать, — удивился майор. — Я не могу делать такие выводы на основании непроверенных сведений. Просто человек, находившийся в люльке, мог видеть сцену убийства. Он является неоценимым свидетелем, и ваш долг как честного гражданина… гражданки… содействовать следствию.

В этом месте я резко потеряла к майору интерес, невежливо повернулась спиной и вошла в здание банка. Раз он не может сразу же оправдать Карабаса, чтобы снять с моей шеи этот груз, то пускай ищет пресловутую люльку без меня.

У дверей моего кабинета я застала Ларису Ивановну, и было такое впечатление, что она только что оттуда выскочила, заслышав мои шаги по коридору. Медом ей там намазано, что ли?

— Комарова, — прошипела она по своему обыкновению, не утруждая себя утренним приветствием, — для тебя что, законы не писаны? Может быть, тебе надоело работать в банке? Так я могу это устроить — живо пойдешь на улицу…

— Вот это вряд ли, — любезно ответила я, глядя ей прямо в глаза, — насчет улицы вы погорячились. Не вы меня на работу принимали, не вам и увольнять, а поскольку мы сейчас остались без начальства, то вполне возможно, что уволят нас всем филиалом. Так что под одним фонарем на улице стоять будем…