ФАНТАЗИИ ОФИСНОЙ МЫШКИ - Страница 61

Но я не успела проникнуться симпатией к Карабасу, как он испортил все впечатление, продолжив:

— Ты не должна так поступать! Не должна так рисковать! Тебя могут выследить и обнаружить эту квартиру!

Вот те раз! Я-то вообразила, что он беспокоится обо мне, а этот эгоист волнуется, что его собственной драгоценной персоне может угрожать опасность!

Я с трудом сдержала возмущение.

— Если мы хотим разобраться с убийством Меликханова, нельзя сидеть здесь сложа руки… и пялиться на порнуху!

Последнюю фразу я добавила из вредности. Но Антон, кажется, очень обиделся. Он надулся, как индюк, и мрачно замолчал.

Впрочем, меня такой поворот вполне устраивал: главное, что он мне не мешал и не болтался под ногами.

Я отправилась в ванную комнату. Конечно, тут была немыслимая грязь, ванна в ржавых разводах, сантехника времен царя Гороха, но зеркало все же имелось, и я приступила к изменению собственной внешности.

Никакого опыта в таких делах у меня не было, и сначала получился полный кошмар. Я стала похожа на «ночную бабочку» самого низкого пошиба. Из тех, что крутятся возле вокзалов и автозаправок в надежде подцепить шофера-дальнобойщика или командированного из провинции. Так что пришлось смыть грим и повторить все с самого начала.

На третий раз вышло более-менее прилично. Я напялила черный парик и придирчиво оглядела свое отражение в зеркале.

Из зеркала на меня смотрела разбитная, неумеренно накрашенная провинциальная девица с наглым и самоуверенным лицом. В общем, то самое, что нужно для посещения ночного клуба.

Я вышла из ванной и окликнула Антона.

Он все еще был обижен, однако появился на мой зов и уставился на меня, удивленно отвесив челюсть.

— Ну, как вам? — осведомилась я, встав поближе к свету, чтобы он мог по достоинству оценить дело моих рук.

— Слушай, да ты хорошенькая! — выдавил из себя этот недоделанный донжуан. — Как вы, женщины, этого добиваетесь? То — тихая, незаметная, а то — яркая такая, глаз не отвести!

— Но-но! — оборвала я его. — То вы боитесь, что я приведу за собой «хвост», то сами готовы пуститься во все тяжкие… и вообще, меня не интересует ваше мнение о моей внешности, я только хочу понять, можно ли меня узнать в таком виде!

Несмотря на такую гневную отповедь, должна признаться, что слова Карабаса доставили мне удовольствие.

— Нет, я бы тебя ни за что не узнал, встретив в таком виде! — ответил мне Антон Степанович.

М-да… это, конечно, хорошо, но Карабас, мягко говоря, не самый наблюдательный человек из моих знакомых. Ну что же, мне остается надеяться только на то, что в клубе моих знакомых вообще не будет. И еще — на везение.

Время неумолимо двигалось к вечеру.

Я последний раз оглядела себя в зеркале и направилась к выходу, бросив на прощание Антону:

— Ну, ладно, сидите здесь тихо, никого не впускайте… ладно уж, так и быть, можете смотреть свою порнуху, если больше вам совершенно нечем заняться.

Антон Степанович покраснел, махнул рукой и проговорил смущенным басом:

— Ну… ты… это… береги себя!

Ночной клуб «Морская звезда» вполне соответствовал своему романтическому названию. Перед входом фейсконтроль осуществлял представительный дядька средних лет с таким обветренным лицом, что не возникало сомнений — он не раз обошел на своем корабле вокруг света, и в таком роскошном кителе, что его вполне можно было принять за адмирала какой-нибудь неизвестной державы. Ну, в самом крайнем случае, за капитана первого ранга.

Окинув меня пренебрежительным взглядом, этот морской волк широко распахнул дверь заведения. Наверное, мой внешний вид вполне соответствовал облику подруги моряка. Таких подруг у него по две-три в каждом порту.

Войдя внутрь, я едва не оглохла от грохота музыки и едва не ослепла от потоков цветного света. Внутри клуба морская тематика была представлена на все сто процентов: прямо возле входа громоздился огромный заржавленный якорь, к которому прислонилась то ли здорово пьяная, то ли накурившаяся какой-то дряни девица с безумными глазами и растрепанными волосами цвета морской волны. Танцпол был оформлен под корабельную палубу и покачивался, как в шторм, так что танцующие с большим трудом сохраняли равновесие.

Наверху, выше качающегося танцпола, парила в воздухе, как капитанский мостик над палубой корабля, небольшая сцена, на которой две стриптизерки в ритм музыки синхронно сбрасывали с себя одежду, отдаленно напоминающую форму морских офицеров. За спиной у них миниатюрный паренек в костюме матроса, с длинными огненно-красными волосами, пел в огромный микрофон что-то про шторма и ураганы. Он так близко поднес микрофон к губам, что казалось, еще немного — и проглотит. Впрочем, ни на него, ни на раздевающихся девиц никто не обращал внимания.

В глубине зала виднелся бар, который представлял собой подобие рубки рулевого, главным украшением которой, разумеется, служил штурвал из красного дерева, отделанного медью и вытертого до блеска руками вахтенных. Сам вахтенный, то есть бармен, был облачен в темно-синий морской бушлат, из выреза которого выглядывала полосатая тельняшка.

Честно говоря, я впервые в жизни попала в заведение такого рода. Вообще, ночная жизнь нашего города для меня — явление совершенно неизученное, и я чувствовала себя не в своей тарелке. Оглядевшись по сторонам, я с трудом протолкалась к рубке рулевого… то есть к стойке бара, и хотела попросить чего-нибудь безалкогольного, но этот лихой морячок сам обратил на меня внимание и ловко пододвинул ко мне по хромированной стойке высокий стакан с какой-то искрящейся жидкостью, переливавшейся удивительной смесью рубиново-красного и изумрудно-зеленого цветов. В стакане плавала одинокая веточка мяты и глухо бренчали несколько кубиков льда.