ФАНТАЗИИ ОФИСНОЙ МЫШКИ - Страница 2

У нее есть такая манера — обзванивать своих подчиненных за пару минут до начала работы. Якобы у нее уже появились вопросы. На самом деле она проверяет, сидим ли мы на рабочем месте.

Но на этот раз, кажется, она звонила действительно по делу.

— Евгения Николаевна! — произнесла моя начальница голосом сухим, как годовой финансовый отчет. — Вас хочет видеть Илья Артурович. В десять тридцать. Будьте любезны не опаздывать.

Она тут же повесила трубку, а я еще несколько минут сидела, уставившись в рекламный плакат нашего банка на стене и обдумывая полученную информацию. Потому что ее звонок нес в себе не только ту информацию, которую Лариса озвучила.

Во-первых — мы уже давно знаем, что наш банк сливается с более крупной финансовой структурой. Причем, выражаясь языком корпоративного права, происходит не слияние, а поглощение, то есть большой финансовый волк собирается слопать нас, как Красную Шапочку. Или как ее бабушку — если вам так больше нравится. И несколько раз в кулуарах банка произносили имя господина Меликханова, который будет непосредственно представлять в нашем банке этого самого финансового хищника. Кажется, господина Меликханова действительно зовут Ильей Артуровичем. Так вот, если он вызвал меня на десять тридцать — значит, поглощение уже произошло, Красную Шапочку с аппетитом скушали, и у нового шефа даже имеется в нашем офисе собственный кабинет.

Во-вторых — если у него есть кабинет, то наверняка есть и секретарша. Но звонит мне не она, а Лариса. Что это значит?

Это значит, что Лариса и сама напугана, не знает, чего ждать от нового начальника, и хочет предупредить меня, чтобы я была в разговоре с ним предельно бдительна и не вздумала наболтать лишнего. Особенно про свое непосредственное начальство — про нее, Ларису Ивановну, единственную и неповторимую.

Возник и еще один маленький вопрос — я не знала, где находится кабинет Меликханова. Но задать такой вопрос Ларисе нельзя: она обольет меня презрением, намекнет на мою тупость, граничащую с профнепригодностью, и вообще может поставить вопрос о моем увольнении. Действительно, как можно не знать, где находится кабинет главного босса?

Очень даже просто, если еще вчера этого кабинета не было. Как и самого босса.

Время уже подходило к десяти тридцати. Я сложила в папку самые необходимые (на мой взгляд) бумаги, встала из-за стола и выскочила в коридор.

Строго говоря, я не сомневалась, что никакие бумаги мне не понадобятся.

Новый шеф наверняка просто хочет познакомиться с персоналом, а точнее — хочет показать нам, какой он суровый и беспощадный. Серый волк собирается продемонстрировать свои клыки. Но появиться у него без бумаг — это значило бы показать свою несерьезность, легкомысленное отношение к работе. А так — пожалуйста, я ко всему готова, спрашивайте — отвечаем.

Надо только найти, где этот кровожадный корпоративный монстр обосновался.

Спрашивать у Ларисы, как уже сказано, нельзя, поэтому придется сыграть в игру «пойди туда — не знаю куда».

Я напрягла свои извилины и пришла к единственному возможному выводу: Меликханов наверняка занял самый лучший кабинет — кабинет нашего управляющего Антона Степановича. А тот, в свою очередь, потеснил кого-нибудь из своих замов.

Я добежала до лифта, поднялась на четвертый этаж, облюбованный нашим банковским начальством, прошла к кабинету управляющего и убедилась в своей правоте: на двери, поверх старой таблички, была косо укреплена новая, наспех отпечатанная на принтере — «Управляющий филиалом И. А. Меликханов».

Я перевела дыхание, взглянула на часы, сосчитала до десяти и толкнула дверь.

Секретарь Лидия Петровна сидела на своем месте. Значит, наш шеф передал ее Меликханову вместе с кабинетом. Выглядела она очень озабоченной.

— Лидия Петровна, — проговорила я, входя, — меня вызывали на половину одиннадцатого…

Она не ответила, только махнула рукой в сторону кабинета — мол, проходи…

За массивным столом Антона Степановича сидел тот самый бритый мужик, которого я встретила в холле. Впрочем, могла бы и догадаться — по выражению верноподданнического идиотизма, появившегося при его появлении на лице охранника.

И снова при виде этого человека на меня неожиданно накатила дурнота. Снова у меня зазвенело в ушах, снова задрожали руки, на лбу выступила испарина. Ноги резко ослабели, и, может быть, они просто подкосились бы, но, к счастью, Меликханов поднял на меня глаза и проговорил:

— Садитесь, пожалуйста.

Я не села — я буквально свалилась в кресло. К счастью, он этого, кажется, не заметил.

А мне стало еще хуже.

Почему-то особенно плохо мне стало от его голоса. Сама не знаю почему.

Меликханов окинул меня долгим, внимательным, изучающим взглядом.

Я постаралась взять себя в руки, принялась считать. Обычно это мне помогало.

— Евгения Николаевна, если не ошибаюсь? — проговорил новый шеф. — Вы у нас занимаетесь корпоративными клиентами…

— Девять, — машинально ответила я, поскольку как раз досчитала до девяти.

Я спохватилась, но было уже поздно — слово не воробей.

— Что? — удивленно переспросил шеф и сверился со своим списком. — По моим сведениям, их несколько больше…

— Я имела в виду девять наиболее значительных клиентов, — принялась я выпутываться.

— Да? Ну, может быть… хотя по имеющимся у меня данным… — Он встал из-за стола и принялся ходить по кабинету. — Имейте в виду, что мы с вами не должны зацикливаться только на крупных клиентах. В большинстве солидных финансовых компаний основную часть денежного потока дают мелкие клиенты, за счет своей многочисленности. Кроме того, именно мелкие клиенты создают стабильность поступлений. Поэтому мы должны сделать наши предложения особенно привлекательными для рядового инвестора…